"Исполняйтеся духом, глаголюще себе во псалмех и пениих, и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви". (Еф. 5,18—19).
Самый естественный, самый древний, а вместе с тем и самый благородный способ выражения молитвенных чувств есть, без сомнения, слово человеческое. Слово дано человеку в первую очередь для того, чтобы он славил Бога. Мы приходим в церковь, которая названа Самим Спасителем "домом молитвы" (Лк. 19, 46). Здесь, в доме молитвы, требуется от человека сосредоточенность, самоуглубление и возношение духа к Богу. Что же более всего к этому располагает молящегося?
"В самом деле,—говорит святитель Иоанн Златоуст,— ничто, ничто так не возвышает и не окрыляет душу, не отрешает ее от земли, не избавляет от уз тела, не располагает любомудрствовать и презирать все житейское, как согласное пение и стройно составленная божественная песнь" (из Беседы на 41-и псалом).
С религиозной точки зрения способность к пению составляет отличительное свойство только разумных существ—ангелов и людей. Пение, как и речь, служит у тех и у других выражению высоких чувств богопочтения. Еще в ветхозаветные времена верили, что ангелы и люди поют одни и те же песни. Люди знали о сходстве своих хоров с небесными хорами ангелов. Особенно выдающееся пение издревле определялось как "ангельское". В Священном Писании, в явлениях святым и праведным людям, ангелы представляются сонмом, разделенным на лики или хоры, поющим хвалу Триединому Богу. Пророк Исайя видел Серафимов, окруживших Престол Божий и взывающих друг ко другу: "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф" (Ис. 6,3). Пение ангелов слышал пророк Иезекииль. Новозаветный тайновидец Иоанн в разных местах своего Апокалипсиса неоднократно упоминает о пении блаженных небожителей. И первое христианское песнопение было принесено на землю ангелами в рождественскую ночь.
Вера в музыкальное единство земного и небесного определила и взгляд на пение в земной церкви: оно есть отзвук пения ангельского, язык восторженного состояния человека, благодатное средство к возбуждению и выражению молитвенных чувств.
Первые два века христианского песнотворчества овеяны духом импровизации. Плодом ее стала вдохновенная богослужебная поэзия гимнов и псалмов, песен хвалы и благодарения.
В Древней Церкви во время богослужения музыки не было — было пение. Сам Спаситель со Своими учениками закончил Тайную Вечерю пением — "... и воспевше, изыдоша в гору Елеонскую" (Мф., 26, 30). Апостолы Христовы, выражая молитвенные чувства свои, "пояху Бога" (Деян., 16, 25). Даже и вне богослужения, при выражении обычной житейской радости, апостол Иаков советует: "Благодушествует ли кто, да поет". (Иак., 5, 13). Распространяя Христово учение и устрояя Церковь, апостолы весьма заботились о богослужебном пении. "Егда сходитеся, кийждо в вас псалом имать",— наставляет ап. Павел (I Кор., 14, 26). В Апостольских постановлениях обязательность и даже способ богослужебного пения уже узаконены: "... после двух чтений... пусть поют псалмы Давида, а народ да повторяет голосно концы стихов" (Кн. II, гл. 57).
На молитвенных собраниях и богослужениях первые христиане пели кроме псалмов Давида и ветхозаветные гимны—две песни Моисея "Поим Господеви" и "Вонми небо"; песнь пророчицы Анны "Утвердися сердце мое о Господе"; песни пророков Аввакума, Исайи, Ионы. Пелись и новозаветные раннехристианские песнопения—ангельское славословие "Слава в вышних Богу", песнь Богородицы "Величит душа Моя Господа", песнь Симеона Богоприимца "Ныне отпущаеши". Уже в апостольские времена были составлены и сохранились доныне: великое славословие "Слава в вышних Богу", "Свете тихий", "Да молчит всякая плоть" (из Литургии ап. Иакова), "Слава Тебе, Господи, слава Тебе" (певшееся, как и теперь перед и после Евангелия), входный гимн "Приидите, поклонимся" и др. И, наконец, существовали песнопения-импровизации, которые пелись на молитвенных собраниях—агапах: "По умовении рук и возжигании светильников, каждый вызывается в средину песнословить Господа, кто как может—от Святого Писания или от своего ума" (Тертуллиан, Апологетика 39,16— 18). Возможность таких импровизаций была тогда даже закономерна при том подъеме духа и горячности веры, которая была у первых христиан, непосредственно общавшихся с самовидцами Господа — апостолами Его.
Какой же порядок пения был принят в Древней Церкви? Об этом имеются следующие сведения:
1. Пение было общенародное — пели все, собравшиеся на молитву. Святитель Иоанн Златоуст говорит:
"Жены и мужи, старцы и юноши различны полом и возрастем, но не различных по отношению к пению, потому что Дух Святый, соединяя голоса каждого, из всех устрояет одну мелодию".
В Апостольских постановлениях указывается еще более конкретно:
"При общественном богослужении, на возглашение диакона народ... восклицает: Господи, помилуй!".
В древних литургиях (ап. Иакова) на возгласы священнослужителя народу указано отвечать "аминь", "и духови твоему". А победную песнь "Свят, Свят, Свят" верующие приглашаются петь особенно громогласно.
2. Пение одиночное—пел только один певец, а все прочие молча слушали. С этой целью была установлена особая степень "певцов" в клире. Такое пение было распространено у египетских пустынников.
В IV веке Лаодикийским Собором (365) было установлено, чтобы вместо всего собрания пели только избранные, способные певцы (правило 15-е). Это объяснялось, вероятно, тем, что пение всего собрания звучало нестройно и неблагозвучно. Ведь к этому времени число священных песней значительно увеличилось, а люди, между тем, уже не так усердно посещали храм, как это было у первых христиан. Многие плохо знали священные песнопения, тем самым мешая умеющим петь как следует.
Еще один способ пения, широко распространившийся к IV веку, ввел в церковное употребление священномученик Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский (+107), по образцу слышанного им пения ангелов. Это пение антифонное, когда пели попеременно два хора. Этот способ и тогда и доныне употребляется в высокоторжественных случаях—на праздничном служении в больших соборах и монастырях.
После прекращения гонений христианское богослужение, совершаемое теперь открыто, становится более сложным, чинным и торжественным. Естественно, что и церковное пение отражает эти изменения. То, что подлежало ранее всенародному исполнению, переходит к специально обученным певцам. Стали образовываться отдельные хоры или лики правого и левого клиросов. Для пения потребовались книги — количество песнопений постоянно увеличивалось, знать и петь все наизусть стало невозможно. Да и само пение уклонилось от былой простоты, стало более искусным и изысканным. Достаточно умеренная вначале, эта изысканность со временем получила оттенок мирской свободы и даже театральности. В церковное богослужение мало-помалу стали проникать и такие мелодии, которые можно было услышать в театрах и на зрелищах. Происходило обмирщение и порча стиля, утрачивалась целомудренная чистота и строгость апостольских времен. Отцы Церкви сурово укоряли за это церковных певцов. Св. Климент Александрийский писал:
"К музыке должно прибегать для украшения и образования нравов... Должна быть отвергнута музыка, надламливающая душу, чрезмерная..., неудержимая и страстная... Мелодии мы должны выбирать проникнутые бесстрастностью и целомудрием..."
Св. Исидор Пелусиот:
"Они (певцы) не чувствуют умиления от божественных песней, но сладость пения употребляют для возбуждения страстей".
А св. Иоанн Златоуст с церковной кафедры обличает нескромного певца:
"Несчастный бедняк! Тебе бы надлежало с трепетом и благоговением повторять ангельское пение... Но твой ум омрачен театральными сценами, и, что бывает там, ты приносишь в Церковь".
С течением времени суждения отцов Церкви о богослужебном пении получили каноническое закрепление на вечные времена, 75-е правило VI Вселенского Собора (680—681) гласит:
"Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения, не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественного крика и не вводили ничего несообразного и несвойственного Церкви...".
К этому же времени окончательно определилось и отношение к музыкальным инструментам, кое-где участвовавшим в богослужениях. В книге мч. Иустина (+166) "Певец" говорится, что "...петь Богу на бездушных инструментах... не допущено". С этих пор в Восточных православных Церквах, а равно и в Западных до VIII века, богослужебное пение было строго вокальным везде и всюду.
Людей к пению,— гласит церковная песнь,— возглавляет благодать. Согласно с этим и способность к пению признается особым даром Божиим. Составителями церковных песнопений были люди, просиявшие мудростью, благочестием и святостью жизни:
Священномученик Игнатий Богоносец, еп. Антиохийский, уже упоминавшийся нами устроитель антифонного пения.
Святитель Климент Александрийский — составитель множества гимнов и песней своего времени, определивших церковный характер пения.
Мученик Иустин Философ — автор книги "Певец", где собраны христианские гимны и дан порядок их исполнения.
Святитель Афанасий Великий, архи-еп. Александрийский — установил распевное чтение при богослужении. Пение в Александрийской Церкви при нем производило на современников потрясающее впечатление своею чинностью, стройностью, и вместе с тем душевностью и простотой. Блаженный Августин, слушая это пение, плакал: "Трогательные звуки поражали мой слух, а истина, заключавшаяся в них, проникала в мое сердце и возбуждала благовоние".
Прп. Ефрем Сирин — составитель многих песнопений и напевов, учредитель греческой крюковой нотации.
Святитель Иоанн Златоуст, архиеп. Константинопольский — много потрудился словом и делом для благоустройства церковного пения. Он впервые организовал настоящий певческий хор под управлением придворного музыканта, принимавший участие в литургиях и всенощных.
Прп. Роман Сладкопевец, диакон — творец кондаков, которых он написал до тысячи (среди них — "Дева днесь", "В молитвах неусыпающую", "Душе моя" Прп. Иоанн Дамаскин — роль которого в истории церковного пения заслуживает отдельного рассказа. Он составитель многих церковных песнопений и установитель в нашей Церкви Осмогласия—основного закона ежедневного богослужебного пения.
В Западных Церквах много заботились об устройстве пения:
Святитель Амвросий Медиоланский — памятником его трудов осталась книга "Антифонарий", в которой положены были на ноты составленные им гимны (среди них "Тебе Бога хвалим").
Святитель Григорий Двоеслов — устроил в Риме певческую школу, просуществовавшую около 300 лет, в которой благоговейно сохранялись подлинник его Церковного Устава и бич для наказания певчих.
Существует немало примеров того, что церковное пение есть дело богоугодное и что люди, надлежаще его употребляющие, пользуются особым покровительством Божиим, преимущественно через Матерь Божию. Так, прп. Роман Сладкопевец получил дар песнопения через свиток, данный ему Богоматерью. Она же исцелила отсеченную руку Иоанна Дамаскина. Подобного же явления и исцеления удостоился афонский певец XIV в. Иоанн Кукузель. По преданию Матерь Божия явилась прп. Косме Маюмскому, составителю "Честнейшей" и "... с веселием рекла: "Приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда Я столь близка не бывала к ним, как когда поют они сию новую песнь твою"".
По прошествии двадцати веков христианской истории церковное пение, сливая воедино музыку и слова молитвы, воздействует на людей все с той же благодатной силой — возвышает душу над земным, примиряет нас с самими собой и с ближним, уменьшает наши немощи, облегчает наши скорби, приводя нас в состояние, так знакомое каждому молящемуся в православном храме, когда, по слову поэта:
С души как бремя скатится. Сомненье далеко. И верится, и плачется. И так легко, легко!
В. Хорецкая
www.Pravoslavieto.com