Главнейшее отличие римско-католического вероучения от православного заключается в догмате о папе, как видимой верховной и непогрешимой главе церкви — Божьем Наместнике на земле.
Учение это, развивавшееся в Западной Церкви во все продолжение средних веков, окончательно провозглашено папою Пием IХ-м на Ватиканском соборе 1870-го года.
Странность и неверность этого догмата для здравого христианского рассуждения очевидна из самых простых соображений. Для церкви имеющей своим главою Самого Иисуса Христа (Ефес. 5, 23), всегда пребывающего с нею до окончания века (Мф. 28, 20), очевидно нет надобности' ни в какой другой главе. У церкви, божественного тела Христова, не может быть человеческая глава. Никто из людей смертных не может быть главою великого тела, имеющего пребывать во все роды века веков (Еф. 3, 21), обнимающего собою не только бесчисленные ряды' поколений, живущих на земле, но и бесчисленные сонмы верующих, отошедших от мира. Все самые высокие, самые святые христиане не более, как члены церкви; сами апостолы называли себя служителями церкви (Колос. 1, 24 — 52).
Равным образом и высокое свойство непогрешимости, очевидно, не может быть приписано никому из смертных людей. Римские католики, называя папу главою церкви и непогрешимым, приписывают ему власть и свойства, приличествующие одному Богу, т. е. как бы обоготворяют смертного человека.
На чем основывается римское учение о папе, как верховной и непогрешимой видимой главе церкви?
Римско-католические богословы утверждают, что сам Иисус Христос, бывши во время своей земной жизни главою основанной им церкви, после себя оставил верховную власть над церковью апостолу Петру, давши ему особенные преимущества пред другими апостолами, высокое свойство непогрешимости, ключи от царствия небесного, сделавши его как бы князем апостолов — монархом всего христианского мира.
В доказательство этой мысли римские богословы указывают преимущественно на три места из Евангелия:
1. Когда Иисус Христос, пришедши в страны Кесарии Филипповой, спрашивал учеников своих, за кого иудеи и сами апостолы почитают Его? Симон Петр, первый из всех апостолов, сказал ему: "Ты еси Христос Сын Бога Живаго". Тогда Иисус Христос сказал ему в ответ: "Блажен ты Симон, сын Ионин; не плоть и кровь открыли тебе это; но Отец Мой сущий на небесах. И Я говорю тебе: „ты Петр (каменный) и на сем камне Я созижду церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи царства Небесного, и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мф. 16, 13 - 19).
Из смысла приведенного рассказа видно, что высокие обетования, высказанные здесь апостолу Петру, относятся собственно не к личности Петра, а к его исповеданию—к самой вере христианской, первым исповедником которой здесь явился апостол Петр, но которую разделяли в то же время и все другие апостолы и которая сделалась достоянием всего христианского мира. Петр первый исповедал Христа Сыном Бога Живаго. Это было высокое и святое убеждение, поистине не плотню и не кровию, т. е. не обыкновенным человеческим соображением, а Самим Отцем Небесным открытое людям. Это высокое исповедание — эта вера во Христа, как Сына Божия, стала в человечестве твердым камнем, на котором основалась церковь христианская и стоит до сего времени и будет стоять до скончания века. Симон первый исповедал эту веру и потому первый назван камнем (Петром), взятым от Господа в созидание церкви. Но эта вера не была только личным убеждением Симона.
Это общее убеждение всех других апостолов и всех верующих христиан. Поэтому и другие апостолы, как содействовавшие распространению и утверждению веры во Христа, называются в священном писании: основаниями, на которых зиждется церковь (Еф. 2. 20; Апокал. 21, 14), и все верующие христиане могут быть названы камнями, из которых составляется великое здание Церкви (1 Петр 2, 5). Но самым первым основанием—краеугольным камнем на котором утверждается это здание, равно как и единою главою венчающего его, может быть назван только Сам Иисус Христос (Еф. 2, 20 — 22; 1 Петр 2, 6 —7; 1 Коринф. 3, 11; Еф. 1, 22).
Вера во Христа открыла людям доступ — дала ключи в царство Небесное.
Петр, первый исповедавший веру во Христа, первый и получил высокую власть вязать и разрешать грехи. Но затем и другим апостолам, имевшим одну веру с Петром, так же сказано от Господа: "Что свяжете на земли, будет связано на небесах, и что разрешите на земли, будет разрешено на небесах" (Мф. 18, 18; Иоан, 20, 22 - 23). Апостолы передали эту власть пастырям церкви и она всегда неизменно сохраняется в Церкви, как сохраняется самая вера во Христа.
2. В последней беседе с учениками на тайной вечери Иисус Христос, прекратив возникший между учениками спор о первенстве и, обещав им за терпение и преданность Ему высокую награду в будущем Небесном Царстве, обратился с особенными словами к апостолу Петру: „Симон, Симон! сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу. Но я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты, некогда обратившись, утверждай братьев твоих" (Лук. 22, 31-32).
В этих словах римские богословы также видят указания на особенные преимущества Петра перед другими апостолами. По их мнению, Иисус Христос высказывает здесь ту мысль, что Петр, оставшись после Него главою Его последователей, и наделенный свыше высоким даром непогрешимости в вере, должен быть руководителем в вере и для других апостолов и для всех христиан. Но из самого смысла и связи речи очевидно, что здесь нет и речи о каких либо преимуществах, обещаемых апостолу Петру, а есть только печальное предостережение и предсказание о предстоящем ему искушении и падении. Смысл всей речи таков: "Доселе вы были верны мне, пребывали со много в напастях моих (ст. 28-29). Но вот теперь вам предстоит великое искушение. Сатана желал бы рассеять вас от меня, как пшеницу. И ты, Петр, готовый более всех других уверять меня в своей преданности, особенно поддашься искушению, первый изменив мне. Но я молился, чтобы Господь подкрепил вас в искушении, чтобы ваша поколебавшаяся вера не оскудела до конца. Пройдет время искушения, и вы опять обратитесь ко Мне. Помни это, Петр! Ты более всех поддашься искушению; сам изведав человеческую слабость и восставши (обратившись) от падения, будь внимателен к другим, утверждай в вере братьев твоих".
Петр так и принял эти слова, не как обещание преимущества, а как предостережение от падения — ибо вслед за тем усиленно начал уверять Господа, что готов идти за Ним в темницу и на смерть (ст. 33). А Господь в ответ на это еще яснее сказал, что он в эту ночь трижды отречется от Него, и затем еще раз всем апостолам подтвердил, чтобы они были готовы к искушению (ст. 34-38). Нужно принять еще во внимание, что Господь пред этой речью только что обличил в учениках своих стремление к преимуществам (ст. 25-27). Можно ли думать, чтобы вслед за этим обличением Он стал в виду всех давать одному из учеников преимущество перед другими?
3. В 21-й главе Евангелия Иоанна рассказывается, как однажды Иисус Христос, по воскресении из мертвых, явился семи ученикам, ловившим рыбу на, озере Тивериадском. Давши им чудесный улов рыбы, Он пригласил их обедать и во время трапезы, обратился к Петру с такими словами: "Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они ?" Петр 'отвечал: „так, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя". Иисус сказал: „паси агнцев Моих". Затем опять спросил его: "Симон Ионин! Любишь ли ты Меня?" Петр сказал: „Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя". И Господь опять сказал: "Паси овец Моих".
Наконец, в третий раз спросил: „Симон Ионин! Любишь-ли меня?" Петр опечалился, что его в третий раз спрашивает: "Любишь-ли меня" — и с волнением отвечал: "Господи! Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя". Господь еще раз сказал: "Паси овец Моих", и затем предсказал Петру о предстоящей ему в старости мученической кончине (ст. 15-18).
В этой беседе Спасителя с апостолом Петром римские богословы также видят указания на особенные преимущества, данные Петру, — будто Господь вверил ему здесь особенную верховную власть над всею церковью, как над простыми верующими — агнцами, так и над самыми пастырями — овцами. Обыкновенный же здравый человеческий смысл и древние учители церкви признают, что Христос в этой беседе хотел только растрогать совесть апостола Петра, смущенную бывшим падением, возбудить его к покаянию, и затем утешить его и в присутствии других апостолов восставить в апостольском достоинстве. Троекратным вопрошением: "Любишь ли меня", Христос, видимо, хотел напоминать Петру о его троекратном отречении.
В первый раз Христос спрашивает не просто: "Любишь-ли Меня", но: "Любишь ли Меня более других". Это — напоминание Петру о том, как он когда-то уверял, что если и все ученики соблазнятся и оставят Господа, он пойдет с Ним в темницу и на смерть. Так и подействовали эти слова на Петра: ибо, когда Господь спросил его в третий раз, Петр опечалился, конечно, оттого, что вспомнил о своем падении. Троекратным повторением: паси агнцев и овец Моих, Господь восстановил Петра в его апостольском звании.
Здесь нет никаких особенных преимуществ, а только та власть, которая дана и всем другим апостолам и от них передана пастырям церковным: пасти стадо Божие (1 Петр 5, 2— 3); и, конечно, только произвольное схоластическое толкование могло утверждать, что под агнцами Христос разумел здесь простых верующих, а под овцами самых пастырей.
Наконец, в заключение беседы предсказанием о мученической смерти Петра, видимо, имеет близкое отношение к прежней беседе о троекратном отречении. На тайной вечери Петр самонадеянно уверял Господа, что готов итти с ним в темницу и на смерть, хотя бы и все оставили его. И Господь отвечал, что самонадеянность его в ту же ночь будет постыжена троекратным искушением. Теперь на вопрос Господа Петр не осмеливается утверждать, что он любит Его более всех и готов итти на смерть за Него, но смиренно со скорбию о своем падении отвечает: "Господи, Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя". И Господь, уверив его в восстановлении прежнего апостольского достоинства, предсказывает, что он и завершит свою апостольскую жизнь достойною мученическою смертию.
Таким образом, ни в одном из указываемых римскими богословами мест Евангелия не находится подтверждение той мысли, будто Иисус Христос дал апостолу Петру преимущественную власть над другими апостолами.
Вообще нужно сказать, что эта мысль противоречит всему духу, всему смыслу евангельских повествований. Ни в чем не обличал Иисус Христос своих учеников так сильно, ни против чего не предостерегал так ревностно, как именно против духа превозношения, против стремления к преимуществам. Он постоянно внушал им ту мысль, что подобные стремления не должны иметь места в христианском обществе, что между ними не должно быть первых и последних, что между ними никто даже не должен называться отцом, учителем или господином, — но все они должны считаться братьями и искренне услуживать друг другу, как Сам Он, их Божественный учитель, показал им высочайший образец в этом (см. Мф. 20, 25—28; Лук. 22, 25—27; Марк. 10, 42 — 45; Иоанн 13, 13 — 15).
После Евангелия римские богословы в истории апостольской страются найти подтверждение той мысли, будто апостол Петр, по вознесении Иисуса Христа на небо, оставался главою христианства, князем других апостолов, верховным правителем Церкви.
В доказательство этого они любят указывать преимущественно на первые главы "Деяний Апостольских", где в иных случаях личность Петра выступает более, нежели личности других апостолов: Петр, например, первый предлагает избрать 12-го апостола на место отпавшего Иуды, первый начинает проповедь по сошествии Св. Духа, первый обращает в христианство язычника Корнилия, первый держит речь на Соборе апостольском.
Но из всех этих фактов ничего особенного не следует. Из того, что в первой половине книги "Деяний" говорится более об апостоле Петре, а во второй еще гораздо более об апостоле Павле — нисколько не следует, будто тот или другой апостол имел какую-либо преимущественную власть пред прочими. Напротив, факты показывают, что все апостолы, по заповеди Спасителя, считались равными между собою. Вопросы, возникшие в обществе апостольском, могли быть предлагаемые кем-либо одним, но решались согласным мнением всех. Так избран был 12-й апостол Матфий на место отпавшего Иуды (Деян. гл. 1); так избраны были первые семь диаконов (гл. 6); так решен вопрос о необязательности ветхозаветного обрядового закона для обращающихся в христианство язычников на Соборе апостольском (гл. 15).
Между апостолами, по сказанию апостола Павла, пользовались особенным уважением Петр, Иоанн и Исаков, брат Господень — предстоятель церкви Иерусалимской. Они считались как бы столпами церкви (Гал. 2 гл., 9 ст.), но не имели никаких особенных прав и власти над другими апостолами.
Апостол Павел и себя самого, призванного к апостольскому служению уже после сошествия Св. Духа, считал нисколько не иже других апостолов и в известном случае находил нужным спорить с апостолом Петром и обличать его (Гал. 2 гл., 1 Кор. 9 гл.).
Вообще, апостолы восставали против пристрастий иных христиан к авторитету того или другого из проповедников христианства. Апостол Павел строго обличал Коринфских христиан за то, что у них одни называли себя Павловыми, другие Петровыми, третьи Аполлосовыми и т. д. „Разве, говорит он, не один и тот же для всех Христос? Разве Павел за вас распинался? Или во имя Павлове вы крестились? Мы по воле Божьей только служители, чрез которых вы уверовали, соработники у Бога, а вы Божия Нива — Божие строение. Один насаждал, другой поливал, а возрастил Бог. Насаждающий и поливающий — ничто: — а все Бог возращающий. Никто не хвались кем-либо из людей: Павел ли или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или настоящее, или будущее — все ваше, вы же Христовы, а Христос — Божий (1 Кор., главы 1, 2 и 3).
Но, если бы и действительно апостол Петр имел преимущественную власть над другими апостолами, каким образом это могло бы иметь отношение к притязаниям римских пап?
Римские богословы говорят, что апостол Петр, сделавшись главою, как бы монархом всего христианского мира, избрал своею рези-денциею Рим: здесь он основал церковь, здесь принял мученическую кончину, и при кончине передал свою власть над церковью своему преемнику — следовавшему за ним римскому епископу. После него эта власть переходит от одного папы к другому.
Здесь каждое положение не верно. Из беспристрастного рассмотрения исторических фактов оказывается:
1. Апостол Петр, как объяснено выше, не был главою или каким-либо монархом христианского мира.
2. Апостол Петр не жил в Риме 25 лет: ибо такое расчисление времени не согласно с известиями о проповеди его в других местах.
3. Апостол Петр не был епископом римским: власть апостольская, служащая основанием епископской власти, была сама по себе несравненно выше и шире епископской власти; епископами собственно назывались местные правители церковные, неотлучно находящиеся при одной своей церкви, апостол же Петр, подобно другим апостолам, утверждал христианство в различных странах и разных церквах.
4. Апостола Петра нельзя даже назвать по преимуществу основателем церкви римской. Церковь римская основана и устроена не одним Петром, а вместе и Павлом. Есть даже основание предполагать, что в устроении церкви римской и постановлении первого епископа Лина (еще при жизни первоверховных апостолов) больше участия принимал Павел, нежели Петр. (Последняя глава книги „Деяний" и послания апостола Павла, писанные в Рим и из Рима).
5. Кроме Рима, апостолом Петром, или Петрам и Павлом вместе, устроены Церкви во многих других местах. Так, в устроении церкви Антиохийской оба апостола принимали участие не менее чем в устроении Римской. Александрийская церковь также была основана апостолом Петром, и первым епископом здесь был любимейший ученик Петра, евангелист Марк. Старше же всех и почетнее по своему происхождению была, без сомнения, Иерусалимская Церковь — мать всех церквей — основанная Иисусом Христом, откуда по сошествии Св. Духа начало распространяться христианство во все концы мира, куда из своих отдаленных путешествий нередко сходились апостолы для свидания и отчета об успехах проповеди, взаимных назидании и совещаний, где, по преданию, первым епископом от Самого Господа был поставлен один из апостолов — Иаков, брат Господень.
6. Таким образом, римского епископа нельзя считать ни преемником епископской власти Петровой, ибо Петр не был епископом, а только. поставлял епископов в Риме, в Александрии, в Антиохии и в других местах, — ни тем более преемником каких-либо верховных прав над церковью, ибо таких прав сам Петр не имел. И странно предполагать, чтобы после смерти Петра римские епископы считались верховными правителями церкви, когда оставались в живых некоторые еще апостолы. Странно предполагать, чтобы любимейший и приближеннейший ученик Христов Иоанн Богослов, после смерти Петра живший на земле более 35 лет, подчинялся римскому епископу, как верховному главе и правителю церкви!
От главенства Апостола Петра умозаключая к главенству римского епископа, как преемника его власти и достоинств, католические богословы основываются на многих фактах, заимствуемых ими из истории христианской вселенской церкви и будто бы подтверждающих их мысль.
Приняв за несомненное, что римский епископ получит от Апостола Петра не только епископство, но и верховное главенство, католические богословы, на основании опять-таки исторических фактов, стараются доказать, что будто бы в христианской церкви, не только в западной, но даже и восточной, с первых веков и до патриарха Фотия папы имели такую же власть над всеми епископами и церквами, какую они теперь имеют в римско-католическом мире. "Папы, говорят они, как верховные правители церкви, имевшие особенную власть над епископами других церквей, писали пастырские послания к различным церквам, которые принимали их с уважением; к папам приходили советоваться о церковных делах епископы отдаленных восточных церквей; папы на собранных ими соборах разбирали и осуждали лжеучения, уже осужденные другими церквами; еретики, осужденные вне Рима, приходили к папам и у них просили пересмотра их дел и разрешения от наложенной на них клятвы; сами римские епископы сознавали за собою право считать себя старейшими над всеми епископами, наблюдать за церковным порядком во всех церквах западных и восточных, требовать от них во всем согласия с римскою церковью, обличать и приказывать другим епископам, грозить им судом в случае непослушания и отлучить от церкви".
Указываемые католическими богословами факты верны, но неверно их понимание и толкование. Правда, некоторые епископы писали послания к другим церквам, но не по праву какой-нибудь власти или главенства над этими церквами, а по духу братского общения, соединявшего христианские церкви; послания таковые, притом, писались не одними только епископами римской церкви, а особенно уважаемыми епископами и других церквей, каковы, например, были: Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский, Ириней Лионский, Григорий Чудотворец и т. д.; вследствие того же братского общения и епископы одних церквей ходили за советом к епископам других, а между прочим и к римскому, с которым считали себя в праве не соглашаться в случае непригодности его советов, как, например, св. Поликарп не согласился с мнением папы Аники-ты, к которому он приходил советоваться о праздновании Пасхи. Бывали случаи как в римской церкви, так и в других церквах осуждения еретиков, уже осужденных в других церквах (Валентин, осужденный на востоке, был потом судим в Риме, Савелий и Павел Самосатский осуждались на соборах различных церквей), но это объясняется тем, что одни и те же еретические лжеучения постепенно распространялись из одной местности в другую и по мере распространения осуждались в той или другой местной церкви. Случалось и то, что некоторые лжеучители (Маркион и Монтан), осужденные поместными церквами, старались получить разрешение в Римской церкви; но сама же эта церковь, замечая хитрость еретиков, желавших заручиться ее авторитетом, чтобы удобнее провести свои заблуждения, не считала возможным и законным принимать их в общение. Правда и то, что между римскими епископами были такие, которые питали честолюбивые 'и властолюбивые замыслы о верховной власти в церкви и старались подчинить себе других епископов, каковыми выказали себя папа Виктор в споре о праздновании Пасхи я папа Стефан в споре о крещении еретиков; но они встретили отпор не только со стороны восточных, но и западных епископов, которые дали им понять, что никто из епископов не имеет права называться старшим епископом — епископом епископов и повелительно относиться к другим епископам.
И в период вселенских соборов (с IV и до IX в.), говорят, наконец, католические богословы, главенство папы всеми признавалось и имело свою полную силу, доказательством чему служит, будто бы, то, что вселенские соборы обыкновенно собирались папами, которые председательствовали на них или лично, или через своих легатов; дела на этих соборах решались также обыкновенно по влиянию папы, с утверждения которого и могло только получить силу всякое соборное определение. Да и сами вселенские соборы признавали за папой первенство между другими старейшими епископами.
Не входя в подробный разбор всех этих положений, должно однако ж сказать, что они или совершенно неверны, или же преувеличены. Вселенские соборы, как показывает история, созываемы были греческими императорами, а не папами; председательствовали на них обыкновенно старейшие из епископов, а не папские легаты и тем более не сами папы, из которых ни один лично и не присутствовал ни на одном из вселенских соборов; влияние на решение дел на соборах мог иметь и действительно имел только тот, кто по твердости и силе своих христианских убеждений выделялся из ряда других и являлся верным представителем христианской истины, хотя бы он на был не только папою, но и епископом, каковым, например, на первом вселенском соборе был Св. Афанасий Великий — молодой в то время архидиакон Александрийской Церкви. Сила и законность определений вселенских соборов зависела от папы столько же, сколько и от утверждения всякого другого патриарха, и решения тех соборов, на которых не было ни папы, ни его легатов, имели полную силу и всеобщую обязательность. Вообще, несомненно то, что в указанный период верховная власть в церкви принадлежала исключительно вселенским соборам, которые признавали за собою право судить каждого из епископов, хотя бы он был старейший патриарх или папа, пример чего можно видеть в 6-м Вселенском со5.оре, осудившем за монофелитство несколько константинопольских патриархов и римского папу Гонория. Если же Вселенские соборы действительно и приписывали первенство папам наряду с другими старейшими епископами, то первенство не есть главенство; первенство бывает между равными, главенство же над низшими и подчиненными.
Первенство давало папам только преимущество чести, а не власти и притом не им только одним, а и константинопольским патриархам, что решительно и ясно доказывается соборными определениями (I Всел. соб. пр. 6; 2 Всел, соб. пр. 3; 4 Всел. соб. пр. 28; VI Всел. соб. пр. 36). Не следовало бы католическим богословам оставлять без внимания и то, что вселенские соборы, приписывая старейшим епископам преимущество чести и определяя между ними порядок в этом отношении, за основание принимали только, политическое значение тех городов, в которых были старейшие иерархи, при чем необходимо предполагать, что при другом политическом распределении означенных города и округов могло быть и другое распределение в порядке их епископских кафедр, так что мог бы, например, иерусалимский или александрийский епископ занять первое место, а римский второе и т. п., был каждый равен друг другу и имея право на занятие этого места.
Проф. В. С. Вертоградов
Русское Воскресение
Виж също:
www.Pravoslavieto.com